Можем ли мы осуждать человека, если он фанатично предан своей семье, Родине, работе? Конечно нет. В данном случае мы имеем дело с нормальным, естественным проявлением гуманистических начал современного общества. Подобный фанатизм не имеет ничего общего с тем социальным явлением, которое может привести общество к фатальным трагедиям, с которым следует бороться.

Безоговорочное слепое, следование убеждениям, приверженность определенным идеям, верованиям или воззрениям, особенно в области философско-религиозной, национальной или политической сферах мы называем фанатизмом (от лат. fanatismus). Трудно отнести проблему неадекватного поведения человека или многочисленного сообщества людей к чисто психологической она давно стала и социальной, и философской.

Вспомним! В юношеском возрасте сильное увлечение чем-либо было обычным явлением. Девочки бегают на все концерты любимого ансамбля или исполнителя, часами простаивают у касс за билетами, обклеивают стены своих комнат вырезками обожаемых исполнителей, устраивают охоту за автографами. Мальчики проделывают тоже самое в отношении своей футбольной или хоккейной команды. Собираются в большие группы, имеют собственную символику и атрибуты, совершают публичные акции, враждебно относятся к болельщикам других клубов. С возрастом эти пристрастия затухают. В данном случае мы имеем дело с поклонничеством.

Эмоциональное проявление фанатизма характеризуется отсутствием объективной оценки собственного поведения, одержимостью, верой в исключительность предмета своего обожания, враждебным восприятием всякой критики, чрезмерным рвением к массовой демонстрации своих взглядов и убеждений. Что отличает фанатика от поклонника? Фанатик не обращает внимания на нормы и правила, принятые в обществе, он может спокойно их переступить для достижения заветной цели, поклонник их не нарушает.

В классификации психических расстройств, обычно, выделяют семь видов фанатизма:

религиозный, политический, идейный, фанатизм здоровья, научный фанатизм, спортивный выделяется в отдельную группу, фанатизм в сфере искусств. Любой фанатизм в какой бы форме он не проявлялся опасен для общества. Даже безобидные «чудики», которые ничего не хотят слышать и видеть вокруг себя, а живут исключительно в сфере собственных болезненных пристрастий и представлений, при определенных обстоятельствах, могут совершать любые антиобщественные действия (от стрельбы в универсаме до захвата воздушного судна). Подлинный фанатизм безжалостный, он высушивает человека, занимает все его мысли, способен подтолкнуть к неконтролируемым действиям.

Наиболее опасными видами массового фанатизма следует назвать религиозный и политический. Самыми опасными представителями религиозного фанатизма, который, в данном случае очень тесно связан с политикой, являются исламские фундаменталисты, которые буквально противопоставили себя всему остальному миру. Их фанатизм основан на искренней вере и святости жертвы во имя Бога. Террористы смертники стали настоящей угрозой миру, от отдельного выступления фанатов одиночек до военного противостояния государств. Исламские фанатики ради эфемерных целей держат в страхе ничем неповинное мирное население, не жалея, при этом, ни женщин, ни детей. Откуда берутся эти фанатики? Молодые люди с неустойчивой психикой и слабой нервной системой составляют основу для пополнения исламских смертников. Этому способствует слабое знание исламских религиозных текстов, полная изоляция от канонического ислама, отвергающего всякое насилие. Исламский фанатизм преодолевается просвещением. Ведь не зря первое слово Священного Корана, переданное Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение) через архангела Джебраила, было «читай».

Другое очень опасное для общества проявление массового фанатизма - это политический экстремизм, выраженный в деятельности ряда крайне реакционных политических партий фашистского толка. Отстаивая доминанту силы, они проповедуют национальное и расовое превосходство.

Фашистская идеология, замешанная на проповеди национальной исключительности всегда находит благодатную почву среди молодых людей, которые в поисках силы и защиты ищут объединения со сверстниками на единой идейной основе. Вирус фашистской идеологии хотя и носит латентный характер, но до сих пор присутствует в политическом спектре многих государств рядом с демократическими институтами (страны Прибалтики, Украина) И в России в 90 х годах прошлого столетия существовали организации «Память», отделившаяся от неё «Черная сотня», воссозданный в 2005 году «Союз русского народа». В принципе, фанатик может возникнуть вокруг любого идеала. Это блестяще показал Ю. Мамин в фильме «Бакенбарды» (1990). Механизм формирования тоталитарной диктатуры и фанатизма в городке Заборск показан на примере творчества А.С. Пушкина.

Известный советский философ Мераб Мамардашвили писал: - «Для человека, не готового затрачивать усилия, чтобы искать индивидуальный ответ, самый простой путь найти знамя, под которое можно встать в общем строю». Этот путь он называл: - «соблазнительная пропасть легкости»

Для любого цивилизованного общества, построенного на гуманистических началах - фанатизм, превращающий человека в послушное, стадное, безликое существо, способное ради безумных идей преступить все моральные и правовые преграды не самое лучшее приобретение. Нормальное демократическое общество должно поставить ему заслон!

от лат. fanum - жертвенник, храм) - полная поглощенность какой-нибудь идеей, мировоззрением, религией, страстная и слепая приверженность делу, идеологии.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ФАНАТИЗМ

страстная привязанность к какому-либо мнению, как правило, религиозному или политическому. Именно фанатизм лежал у истоков религиозных войн и инквизиции, а сегодня может привести к войнам идеологическим. Его принцип в том, чтобы не причислять к человеческому роду тех, кто исповедует другую религию, принадлежат к другой партии или являются сторонниками другой идеологии. Религиозный фанатизм был осужден Церковным собором 1962 г., выдвинувшим принцип единства человеческого рода; что касается идеологического фанатизма, то против него выступил Хрущев, отстаивавший мирное сосуществование двух идеологий (коммунистической и капиталистической), делящих между собой мир. Фанатизму противоположна толерантность. Обычно фанатизм, представляющий собой универсальный человеческий феномен, обратно пропорционален компетентности (политический фанатизм), знаниям и культуре индивида или народа. Он также связан со страстями, которые могут быть вызваны различием уровней жизни Индивидов или народов, в частности нищетой и политической зависимостью.

от лат. fanum - жертвенник] - твердая и не признающая никаких аргументов безальтернативная приверженность личности определенным представлениям и убеждениям, что в решающей степени определяет практически любую ее активность и оценочное отношение к окружающему миру. Фанатизм - социально-психологический феномен, характеризующий личностную позицию и систему отношений этой личности с референтными группами и группами членства в логике неприятия даже обоснованной, но противоречащей жестким установкам фаната информации, отражающий некритичный подход индивида к любой информации, которая в той или иной степени подкрепляет его позицию, установки, представления и убеждения, готовность к жертвенному поведению во имя последних вне зависимости от того, является подобная активность нравственной или аморальной. Фанатизм задает отчетливое взаимоприятие и взаимопринятие друг друга, например, в рамках фан-клубов, способствует укреплению межгрупповых границ, повышению их ригидности и консерватизма, порождает жесткое противостояние с внешним миром, построенное на порой патологически выраженном чувстве «мы» в логике враждебного противопоставления и противостояния «мы - они». Как правило, фанаты, объединяясь в группы, создают закрытые общности, характеризующиеся достаточно жесткой интрагрупповой структурой, нередко стратификационного характера, монодеятельностью, приводящей к отчетливой разностатусности членов сообщества. Нередко фанатизм носит национальный, религиозный и идеологический характер и является базой различных асоциальных, а иногда и антисоциальных проявлений на уровне не только малых, но и больших групп.

Вполне очевидно, что, как и в случае с терроризмом, предрасположенность к фанатизму во многом обусловлена определенными личностными особенностями. Что называется, «навскидку» легко предположить склонность к подобной безальтернативной, во многом иррациональной приверженности тем или иным взглядам и доктринам авторитарных личностей.

Достаточно своеобразный анализ личностных детерминант этого социально-психологического феномена представлен, в частности, в работах Э. Эриксона. Хотя он и не рассматривал проблему фанатизма, что называется, «в лоб», в его исследованиях отчетливо показано, что тотальная фиксация индивида на какой-либо точке зрения и вытекающая из этого поведенческая активность являются производными от внутриличностной организации по принципу тотальности. При этом наиболее критичной в рассматриваемом контексте оказывается первая стадия эпигенетического цикла. В случае деструктивного разрешения конфликта «доверие против недоверия» индивид во взрослой жизни периодически регрессирует в состояние детской беспомощности и судорожно ищет способы справиться с захлестывающей его тревогой, связанной с чувством собственной беззащитности во враждебном мире. Это патологическое, по сути дела, состояние, по мнению Э. Эриксона, особенно обостряется в ситуации резких исторических и экономических перемен. В таких условиях в поисках опоры в меняющемся мире и защиты от угроз и обид, которые он несет, многие индивиды с устойчивым базисным недоверием испытывают острое желание «...поддаться тоталитарной и авторитарной иллюзии целостности, заданной заранее, с одним лидером во главе единственной партии, с одной идеологией, дающей простое объяснение всей природе и истории, с одним безусловным врагом, который должен быть уничтожен одним централизованным карательным органом, - и с постоянным направлением на внешнего врага бессильной ярости, копящейся в этом государстве»1.

В своей работе «Детство и общество» на примере нацистской Германии Э. Эриксон показал, каким образом формируется авторитарным лидером массовый фанатизм у молодежи в тоталитарном обществе за счет целенаправленной эксплуатации дефицита доверия. Как он отмечал, «в детях Гитлер старался заменить сложный конфликт отрочества, мучивший каждого немца, простым шаблоном гипнотического действия и свободы от размышлений. Чтобы добиться этого, он создал организацию, систему воспитания и девиз, которые бы отводили всю юношескую энергию в национал-социализм. Организацией был «Гитлерюгенд», а девизом - небезызвестное изречение «Молодежь выбирает свою собственную судьбу».

Бог больше не имел никакого значения: «В этот час, когда земля посвящает себя солнцу, у нас только одна мысль. Наше солнце - Адольф Гитлер». Родители тоже не имели значения: «Всех тех, кто с высоты своего “опыта”, и только его одного, сражается с нашим методом позволять молодым руководить молодыми, нужно заставить замолчать...». Этика не имела значения: «Появилось абсолютно свежее, новорожденное поколение, свободное от предвзятых идей, свободное от компромиссов, готовое оставаться верным тем порядкам, которые составляют их право по рождению». Братство, дружба также не имели значения: «Я не слышал ни одной песни, выражающей нежное чувство дружбы, родительской любви или любви к товарищам, радость жизни или надежду на будущую жизнь». Учение, естественно, не имело значения: «Идеология национал-социализма должна быть священным фундаментом. Его нельзя размывать подробным объяснением.

Что имело значение, так это быть в движении и не оглядываться назад: “Пусть все погибнет, мы будем идти вперед. Ибо сегодня нам принадлежит Германия, завтра - весь мир”»1.

Стоит заметить, что в фашистской Германии, равно как и в Советском Союзе и в якобинской Франции - т. е. в обществах, где фанатизм не только процветал, но и культивировался на государственном уровне, целенаправленно подавлялся институт религии. Данный факт показателен по той простой причине, что согласно концепции Э. Эриксона, религия является тем самым базисным институтом общества, «...который на протяжении всей человеческой истории боролся за утверждение базисного доверия...»2. В этой связи при рассмотрении феномена фанатизма с позиций психосоциального подхода неизбежно возникает вопрос, как объяснить религиозный фанатизм, сыгравший мрачную роль в прошлом и являющийся серьезнейшей проблемой современного мира, тесно связанной с таким чудовищным явлением как терроризм? В действительности здесь нет никакого противоречия. Как было показано не только в трудах Э. Эриксона, но и других исследователей, религия действительно является универсальным базисным институтом общества, в первооснове своей поддерживающим доверие. Однако, как и другие базисные институты, в определенных условиях институт религии может утратить свою институциональную функцию и в этом случае он будет объективно способствовать деструктивному разрешению первого психосоциального кризиса в данном обществе.

Это происходит в тех случаях, когда конкретная религиозная организация сращивается с государством, превращаясь таким образом, по сути дела, в идеологический придаток института политики, либо сама по себе приоритетом своей деятельности объявляет достижение политических или иных целей, ничего общего не имеющих с подлинно религиозными ценностями. Примером первого рода, к сожалению, может служить современная РПЦ, все более настойчиво претендующая на роль «государственной религии», безоговорочно поддерживающей любые действия власти и взамен требующей не только материальных, но и иных бенефиций, таких как право быть окончательным и, более того, единственным авторитетом в вопросах морали и нравственности, право влиять на социальную и культурную политику, право на введение сущностью элементов религиозного образования в светских школах и т. п. Не случайно под эгидой РПЦ возникают такие организации, как «Союз православных хоругвеносцев», «Союз православных граждан» и им подобные, откровенно исповедующие религиозный фанатизм. Вторая тенденция особенно отчетливо прослеживается в экстремистских течениях внутри современного ислама. Сторонники ваххабизма, панисламизма и других подобных течений, среди которых процветает религиозный фанатизм, открыто провозглашают политические и экстремистские цели: создание всевозможных «халифатов», джихад против «крестоносцев» и евреев и т. п.

Следует особо отметить, что для представителей политического и религиозного фанатизма, так же как и для «идейных» террористов (вполне очевидно, что во многих случаях это одни и те же лица) характерно полное пренебрежение к человеческой жизни - как окружающих, в том числе близких, так и своей собственной. Типичным примером являются японские камикадзе, не только с готовностью, но и с радостью шедшие на самоубийство «во имя божественного Тенно (императора)». Исследуя психологию фанатиков на примере убийцы германского министра иностранных дел В. Ретенау (данный инцидент произошел в 1922 г.) Керна, Э. Фромм приводит следующее его высказывание: «Я бы не вынес, если бы расколотое на куски поверженное отечество снова возродилось в нечто великое... Нам не нужно “счастье народа”. Мы боремся, чтобы заставить его смириться со своей судьбой... На вопрос о том, как он, кайзеровский офицер, смог пережить день революции, он отвечает: “Я не пережил его. Я, как приказывала мне честь, пустил себе пулю в лоб 9 ноября 1918 г. Я мертв, то, что осталось во мне живого, это - не я. Я не знаю больше своего “Я” с этого дня... Я делаю то, что должен. Поскольку я должен был умереть, я умираю каждый день. Все, что я делаю, есть результат одной единственной мощной воли: я служу ей, я предан ей весь без остатка. Эта воля хочет уничтожения и я уничтожаю... а если эта воля меня покинет, я упаду и буду растоптан, я знаю это”». Э. Фромм отмечает: «Мы видим в рассуждениях Керна ярко выраженный мазохизм, который делает его послушным орудием высшей власти. Но самое интересное в этой связи - всепоглощающая сила ненависти и жажда разрушения, этим идолам он служит не на жизнь, а на смерть. ... И когда мы анализируем психическую реальность таких людей, то убеждаемся, что они были разрушителями... Они не только ненавидели своих врагов, они ненавидели саму жизнь. Это видно и в заявлении Керна, и в рассказе Соломона (один из сподвижников Керна - В. И., М. К.) о его ощущениях в тюрьме, о реакции на людей и на саму природу. Он был совершенно неспособен к положительной реакции на какое-либо живое существо»1.

Наряду с политическим и религиозным фанатизмом все более широкое распространение в современном обществе получают его менее глобальные, так сказать, «бытовые» проявления - спортивные и музыкальные фанаты и т. п. Хотя они, без сомнения, гораздо менее социально опасны, чем политические и религиозные фанатики, тем не менее они также требуют к себе повышенного внимания, в том числе и со стороны социальных психологов, поскольку, во-первых, представители подобных течений также нередко склонны к асоциальному поведению, и, во-вторых, одни формы фанатизма легко «перетекают» в другие. К примеру, многие из спортивных «фанатов» одновременно являются членами экстремистских группировок националистического толка.

Завершая разговор о фанатизме как социально-психологическом феномене нельзя не отметить, что особую опасность представляет собой ситуация, когда отдельные политические деятели и представители властных структур на рефлексивном либо подсознательном уровне делят фанатизм на якобы «хороший» - «идеологически близкий» и «вредный». При этом проявления фанатизма, отнесенные к первой категории, не только не пресекаются, но зачастую получают открытую или косвенную поддержку со стороны государственных институтов. Так, например, в ходе судебного процесса над участниками экстремистских молодежных группировок, совершивших целый ряд убийств на почве национальной ненависти в Воронеже, выяснилось, что местные представители МВД и ФСБ, в поле зрения которых данные группировки попали задолго до совершения ими тяжких преступлений, рассматривали их как исключительно «полезные», исповедующие «здоровый образ жизни», «патриотизм» и тому подобные абсолютные, с точки зрения провинциальных «силовиков», ценности. Вполне понятно, что такого рода подход к проблеме фанатизма со стороны облеченных официальными полномочиями чиновников, также представляет собой, по сути дела, одну из его разновидностей, поскольку базируется на исключительно «черно-белом» видении мира в сочетании с убежденностью в том, что «цель оправдывает средства», а определять, что есть «белое», а что есть «черное» доступно им и только им. В этом смысле можно говорить о «государственном фанатизме» как совершенно особом проявлении данного феномена в жизни современного, и конечно же, далеко не только российского общества.

Практический социальный психолог, зафиксировав факт выраженности феномена фанатизма, прежде всего, должен попытаться определить его причинную основу и в дальнейшем стремиться либо развенчать убеждения фанатов, либо, если это возможно, «встроить» их в просоциальную систему ценностей курируемой им группы или организации.

«Давай только без фанатизма», – говорит жена супругу, решившему допоздна поработать за компьютером. Под этим она подразумевает заботу о его здоровье и выражает надежду на благоразумие мужа. Или то же говорит руководитель подчиненному, когда переживает, что из лучших побуждений последний перестарается, и результат дела будет плачевным. Что же такое фанатизм и чем он опасен? Давайте разберемся.

Фанатизм – слепая и ярая приверженность религии, идеи, человеку, делу и т. д. Это неадекватная, некритичная вера чему-то или кому-то, во что-то или в кого-то.

Фанатизм – вариант неадекватной самореализации и уход от самого себя, мира. Вся жизнь фанатика вертится вокруг одного объекта. Примеры фанатизма:

• Ученый может фанатично относиться к науке и своему последнему исследованию.
• Футбольный фанатик готов снова и снова получать тяжелые травмы в драках.
• Фанатичные поклонницы готовы убить за фото с кумиром (в том числе его убить).

Есть фанаты – люди, поддерживающие исполнителя, веру или идею. Они критикуют, порицают и хвалят, уважают мнение других людей. А есть фанатики – люди, слепо культивирующие что-либо или кого-либо, они не приемлют мнение других людей, способны на войны и убийства, в том числе уничтожение своих же идеалов.

В древности фанатиками называли приверженцев культа, устраивающих ритуалы и бесчинства. Только представьте: пляски в трансовом состоянии, жертвоприношения, завывающие песнопения и подобное. Пугающе, но что еще страшнее: это происходит в нашем, XXI веке.

Формы фанатизма

В фанатизм могут перейти идеи или , политических партий. В целом фанатизм может возникнуть в любой сфере, где есть право личного выбора и веры: вкусы, принадлежность к группе, теоретические концепции, музыка и другое. Но свобода в условиях фанатизма выглядит условно. Фанатик не свободен, он зависим и болен.

Чаще о феномене фанатизма говорят в рамках религии. Верующие люди не уходят в секты, не убивают себя ради просвещения, не отдают весь заработок (не только свой) в религиозную казну. Этим занимаются фанатики. Терроризм – тоже вариант фанатичного отношения к вере.

По степени опасности выделим две формы фанатизма:

• Средняя. Приверженцы идеи отрицают альтернативы, отстаивают свою точку зрения. Фанатики среднего типа в основном общаются с себе подобными, при необходимости отстаивают свою веру.
• Тяжелая форма. Фанатики пытаются переубедить приверженцев других мнений или переманить на свою сторону нейтральных людей. Для переубеждения они используют жесткие методы: пытки, избиения, угрозы, наказания.

Кроме названных форм отметим:

• Социально допустимый фанатизм, например, футбольный (к нему относятся настороженно, но более или менее лояльно), (подростковые тематические объединения по интересам: музыке или философии, стилю одежды).
• Социально порицаемый фанатизм (секты, терроризм).

Стоит отметить, что любая форма фанатизма потенциально опасна. Футбольные фанатики нередко продолжают свой путь в криминальном направлении. Подростки за «неправильную» одежду способны убить (репортажи об этом не такая уж редкость, например, нашумевшее «поясни за шмот»).

Причины фанатизма

Фанатизм возникает там, где есть место диктаторству, авторитаризму и тотальному контролю. Не обязательно речь идет об устройстве общества. Это могут быть внутренние следы . Кроме того, фанатизму подвержены люди:

• не уверенные в себе;
• нуждающиеся в управленце, испытывающие в подчинении;
• испытывающие трудности в самоидентификации и самореализации;
• не доверяющие миру и себе;
• необразованные, верующие в предрассудки, находящиеся в (особенно актуально для религиозного фанатизма);
• внушаемые, «пустые» (нет своего мировоззрения, идеалов, );
• страдающие шизофренией и ;
• шизоидного, истерического или застревающего .

Предрасположенность к фанатизму формируется в детстве под влиянием разрушающего стиля семейного воспитания. Такой эффект оказывает авторитаризм, требовательность, манипуляции ребенком, изоляция, лишения, насилие, отсутствие любви и заботы. Ощущение ненужности, несостоятельности и беспомощности – прямой путь к фанатизму.

Фанатизм личности – результат чьих-то . Жертвами манипуляторов становятся неопределенные в жизни, необразованные, доверчивые люди. Фанатики выходят из , которой управляет . Массовый фанатизм в разы разрушительнее и опаснее, чем индивидуальный. Толпами люди громят клубы, церкви, дома, магазины, сжигают города.

Признаки фанатизма

Характерная черта фанатизма – человек не делит содержание своей веры на хорошие и плохие элементы, допустимые и недопустимые. Он считает правильным все, что относится к его идее, и неправильными все сторонние мнения.

К другим признакам фанатизма относится:

• близкое и болезненное переживание, бурные реакции на все, что относится к вере;
• наличие атрибутики веры, преследование кумира;
• отстаивание своей правоты, а не истины;
• в отношении окружающих людей;
• упадок интереса к прежним хобби;
• сленг, ритуалы, свойственные предмету фанатизма;
• убежденность в собственной правоте и чувстве собственного превосходства;
• замкнутость или общение с «соратниками».

Фанатики не стабильны в психологическом плане, асоциальны и агрессивны. Они опасны для себя и окружающих, так как не поддаются никаким . У окружающих фанатик вызывает страх одним своим видом и поведением. Их часто описывают фразой «он словно не в себе, сумасшедший». Вид, как правило, соответствующий: громкая речь, резкие и экспрессивные выражения, крики и угрозы, ненормальный блеск в глазах, активная жестикуляция. Фанатик не видит и не слышит реального мира, он живет в своей реальности.

Чем опасен фанатизм

Фанатизм – деструктивная приверженность чему-либо. Она лишает личностной свободы, развития и самореализации. Но это половина проблемы. Вторая часть опасности состоит в неспособности фанатика принять другую точку зрения, вообще признать сам факт сосуществования альтернативных идей. Результатом непринятия других идей становится вражда, войны, насилие, дискриминация.

Агрессия фанатика – ответная реакция защиты. Дело в том, что любое альтернативное мнение он воспринимает как угрозу и нападки со стороны окружающих.

Поводом для фанатика и другого человека становится что угодно: юбка вместо брюк, длинные волосы, украшение, поход в клубы. За любую мелочь, кажущуюся оппозиционной, фанат готов растерзать. Однако столь же ярко выражены положительные эмоции. Так, толпа фанатиков способна в прямом смысле разорвать своего лидера (кумира) на части.

Как избавиться от фанатизма

Как определить, фанатик человек или нет? Если он готов (по-настоящему, а не на словах) убить за свою веру себя или другого человека, то он фанатик.

• Для избавления и профилактики фанатизма необходимо развивать , культуру ума и , уважение к человеческой как таковой.
• Второй вариант – обесценить, разочароваться настолько, чтобы вместо ярких эмоций не испытывать к прежнему объекту ничего, то есть быть индифферентным.

Самостоятельно донести до фанатика опасность и ненормальность его состояния невозможно. Нужно обращаться к психотерапевту, однако и они не дают 100% благоприятного прогноза. Для избавления от фанатизма необходимо полноценное лечение и реабилитация, иногда с социальной изоляцией.

Но самое важное для лечения – желание личности избавиться от фанатизма, признание проблемы. Тогда есть хоть какие-то шансы.

До посещения психотерапевта близкие люди могут попробовать:

• Развить критическое мышление фанатика: расширить его восприятие, найти несколько достоверных литературных источников, демонстрирующих плюсы и минусы веры больного. Нужно акцентировать внимание на разрушающей силе слепой веры. Примеров история знает немало.
• Помочь фанатику определить главный страх, загнавший его в слепую веру. Страх – главная эмоция всех фанатиков. Они боятся мира, себя, лидера, прошлого опыта, будущего и т. д.
• Поклонение культу похоже на . Даже механизм развития и избавления у них примерно одинаковый. Соответственно, рекомендации те же.

На момент терапии важно отлучить фанатика от источника возбуждения (культа). Его состояние в этот период будет напоминать ломку. Потому кто-то близкий и понимающий обязательно должен быть рядом.

Избавиться от фанатизма непросто, нужна длительная психотерапия и полноценная реабилитация. Необходимо помочь человеку повторно социализироваться в обществе, избавиться от второстепенного устроиться на работу, проработать и перестать убегать от них.

Я всегда был уверен: уж фанатиком человеку с моим интеллектом не стать. Когда меня называют фанатиком за то, что вместо одного раза на неделе сходил в церковь два, думаешь: побольше бы мне такого «фанатизма».

А тут на одном православном форуме затронули тему фанатизма, и кто-то привел оригинальное толкование неизвестного священника. По его мнению, фанатик – тот, кто думает: «Все погибнут, я один спасусь». А православный думает иначе: «Заповеди – для меня одного, а остальных Господь помилует».

Если так, у меня заметные признаки фанатизма. Идя по улице, я вижу только погибающих. Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди (Лк. 18:10). Встречаю хорошего человека и тут же принижаю его в своих глазах: может ли он быть хорошим, если отвергает Христа? Православных ведь не так много вокруг. Да и среди них многие отпугивают меня неканоничностью своего православия.

Друзей остается все меньше. Что они могут сказать мне мудрого или нового?

Единственный смысл – если кто обличит. Один вот сказал не так давно: «Ты в последнее время сделался ужасно отвратительным типом. С тобой стало невозможно общаться». Он, наверное, имел в виду то чувство превосходства, с которым я громлю его буддистско-индуистские рассуждения и заявляю, что истина только в Православии. Таких откровенных людей очень мало. А что касается этого друга – я же не могу согласиться с тем, что индуизм – просто другой путь к истине, равнозначный христианству? Добрый он парень, но куда пойдет с такими рассуждениями?

Стало быть, я фанатик.

И только я обнаружил в себе фанатизм – со мной практически одновременно произошло несколько событий.

Первое. Я откликнулся на повешенное в нашем храме объявление с призывом сдавать кровь для маленьких пациентов одной детской больницы. Кровь сдал. Пришла мысль сделать статью об этой инициативной группе, которая развешивает объявления, пишет о детях в газеты, поддерживает сайт, принимает сотни донорских звонков и в итоге бесперебойно обеспечивает гематологическое отделение, где дети больны лейкозами и кровь им нужна каждый день. Пример в нашем немилосердном обществе тем более поучительный, что подают его, как всегда, православные.

Сказано сделано. Пришел в отделение гематологии, пообщался с мамами, пофотографировал их детей. Перед лицом смерти все становятся лучше – и дети, и их мамы, живущие при отделении, и ты, даже глядя на все это сквозь объектив. Многие люди показались мне почти святыми. В том числе и те, о ком я решил написать. Все молодые, самоотверженные. Видно, что они стали членами единой семьи, в которой все мамы – как сестры, а дети, стало быть, племяши, в том числе и донорам.

И дело их Бог благословил явными чудесами. Во-первых, Он независимо друг от друга вложил желание помочь больнице двум девушкам, трудившимся в одной коммерческой фирме – Тане и Лене. Во-вторых, Он дал этим девушкам, никогда не писавшим, поразительный дар слова и помог им со жгучими по силе очерками о детях пробиться буквально во все многотиражные московские издания. В те самые – желтые, коммерческие, которые и в храм, говорят, нельзя вносить.

Но вот неожиданность. Оказалось, Таня – атеистка, Лена – католичка. Объявления в храмах развешивает их православный помощник Саша, но локомотивом доброго дела пока еще являются эти две «инославные».

Какие, по святым отцам, должны быть мотивы добрых дел? Или во исполнение воли Божией, или для воспитания в себе милосердия. А у этих девушек – жалость к детям и желание устранить несправедливость судьбы по отношению к ним. Жалость – это прекрасно, но насчет справедливости это, понятное дело, ошибка, нельзя обвинять Бога в несправедливости и воображать, что ты милосерднее Его. Об этом я не постеснялся сказать моим героиням. Интервью переросло в спор. Вроде и правильно говорил, но на душе становилось все тяжелее …

Второе. Желая избавиться от некоторых прочитанных мною православных книг (по принципу «На Тебе, Боже, что мне не гоже»), я через интернет нашел в Риге Виктора, который занимается миссионерской работой с заключенными. Передал книги, общение продолжилось по электронной почте. Правда, тон Виктора показался мне каким-то немного восторженным, не православным. Копнул глубже. Оказалось, православный, причем в Церкви почти столько лет, сколько я на земле. Но с отклонениями. Вместо того, чтобы опираться во всем на святых отцов, превыше всего ставит Ветхий Завет на основании откровения, лично ему данного Богом. Сами понимаете – явная прелесть, о чем я ему вскоре и объявил. А так как он сопротивлялся, не желал принимать моих намеков, я с каждым письмом становился все непримиримее. А он, хотя и упорствовал, но оставался со мной терпелив и доброжелателен. И ведь, в конце концов, я только отдал ненужное, а он тратит время и силы на помощь тем, кому она так нужна. Переписка все тяжелее ложилась на совесть …

Спор по электронной почте с Таней, оказавшейся с родителями в Америке, происходил в то же время. Каждое утро я включал компьютер, читал полные заблуждений письма этих двоих людей и отправлял им свои вразумления, стараясь казаться как можно терпимее. (Надеюсь, вы улавливаете печальную иронию моих слов.) Но вопрос, которым Бог стучал в мое сердце, проявлялся все очевиднее. Почему при внешней правоте совесть обличает меня?

Сайт получился – православнее не бывает. На создание благословил иеромонах Троице-Сергиевой лавры, уже после создания пришли благословения от нескольких священников, которым очень понравилось. Мы заранее отказались даже от новостей о церковной жизни как от вещей суетных, отвлекающих от молитвы и борьбы со страстями. И, как и положено православному сайту, на нем присутствовал раздел «Спасутся ли иноверные». Разумеется, с отрицательным ответом, подтвержденным святыми отцами.

Божий промысел относительно моих товарищей, сотрудников в работе над сайтом, подтвердился также и тем, как хорошо они работали и какими оказались людьми. Ольга, с которой приходится общаться чаще, своим смирением, всегдашней готовностью помочь и радостным состоянием духа похожа на православную монахиню, причем уже преуспевшую. Даже не знаю, что больше радует – что удался сайт или что благодаря ему удалось познакомиться с такими людьми. Ничтоже сумняшеся в вероисповедании Ольги, я поздравлял ее с церковными праздниками, она меня. Но вот однажды, после двух лет совместной работы, поздравив ее с праздником, я вдруг услышал: «А знаете, я не православная. Вы вправе отстранить меня от работы над сайтом».

Меня как кирпичом по голове ударили. Самое приятное – узнать, как кто-то сделал шаг ко спасению, и самое тяжелое – увидеть, что кто-то, как думалось тебе, идущий ко спасению, на самом деле идет в другую сторону. Чтобы не огорчиться еще сильнее, я даже не стал уточнять, какова же ее вера. Но, прислушавшись к себе, ответил, что не мне оспаривать Божий промысел. Она приняла мой ответ с благодарностью: «Спасибо, что делитесь со мной Божьей милостью». И все потекло как раньше, только я перестал поздравлять ее с нашими праздниками.

И вот, начав разбираться в своем фанатизме, я решился спросить ее: «Кто Вы, Ольга?». Оказалось, мусульманка! Они с Валерием русские, но приехали в Москву из Ташкента. Вовлечение в эту работу Ольга сама считает чудом. У нее был первый в жизни Рамадан. А в Рамадан необходимо заплатить закят (что-то типа нашей десятины). Денег не было. В таком случае полагается сделать что-то хорошее бесплатно. Ольга просила Бога послать ей какое-нибудь полезное дело. И вот ее сердце откликнулось на призыв потрудиться над православным сайтом. И при первом же знакомстве с текстами сайта она нашла ответ на тревоживший ее важный вопрос. Который приняла как глас Божий.

Не так уж много в Москве русских католиков и мусульман. И если Господь так часто знакомит меня с ними и показывает, какими хорошими они могут быть, значит, Он что-то хочет сказать мне. Хочет помочь мне излечиться от возношения, от фанатизма, которые мешают мне любить.

Да не поймут меня превратно мои товарищи по несчастью – фанатики. Я не собираюсь хвалить чужую веру и тем более атеизм. Просто все больше сомневаюсь в том, что могу судить людей по принадлежности к той или иной вере. Если у Татьяны, Елены и Ольги любви в сердце больше, чем у меня, кто из нас угоднее Христу? К тому же «конец делу венец», и неизвестно, что будет с каждым из нас в итоге. Доброму человеку гораздо легче стать христианином, чем злому человеку добрым, – сказал кто-то.

Когда-то мне пришла в голову мысль относительно того, почему становятся фанатиками. Человек постепенно осознает, что он ничем не лучше других, может, даже хуже. Но вместо того, чтобы смириться с этим и начать работать над собой, он вдруг начинает превозносить такое качество, над которым работать и не нужно. И за счет этого выделяться среди людей. Например, националист начинает кичиться своей национальностью. Это объяснение на психологическом уровне. На духовном: сатана, внедряя в человеческий ум мысль об особенном значении какого-то человеческого качества, убивает двух зайцев: сеет ненависть между людьми и отклоняет их от покаяния.

Наша религиозность, принадлежность к определенной церкви действительно имеет особенное значение. Но беда в том, что я забываю: моя принадлежность к Православию определяется не только посещением служб и участием в таинствах, но и соблюдением заповедей. Прежде всего – заповеди о любви и ограждающей ее заповеди о неосуждении.

Как принизить в своих глазах себя, не принижая своей веры? Хотелось бы получить ответ от церковных авторитетов, знающих ответ на такие вопросы.

Для себя пока решил следующее: раз не удается не мерить людей, пусть моим мерилом будет их любовь.