На протяжении всего своего творческого пути, Ф.И.Тютчев создавал великолепную поэзию о любви. На мой взгляд, причина стол сильной эмоциональной окрашенности любовной лирики поэта кроется в ее автобиографичности. Любовная лирика Тютчева может быть прочитана как своеобразный интимный дневник, в котором отразились его бурные романы с Эрнестиной Дернберг и с Е.А.Денисьевой. Однако, это автобиографизм особого рода: в стихах нет прямых упоминаний об именах возлюбленных поэта.
Любовь у Тютчева – почти всегда драма, роковой поединок неравных человеческих сил. Это чувство непостижимое, таинственное, исполненное волшебства. Но счастье любви недолговечно, обреченное не выдерживать роковых ударов судьбы. Более того, и сама любовь может осмысляться как приговор судьбы:
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была.
Любовь, таким образом, ассоциируется со страданием, тоской, душевной болью, слезами. Поэт предстает перед нами страстной, увлекающейся личностью, человеком с горячим, любящим сердцем. Он настойчиво повторяет эпитет «роковая страсть», «встреча роковая», «роковое слиянье», «поединок роковой». В стихотворении, входящем в знаменитый «денисьевский цикл», любовь названа «убийственной». Именно в стихах, посвященных Елене Александровне Денисьевой, раскрывается «блаженно-роковая» любовь поэта.
В стихотворении «О, как убийственно мы любим…» прием кольцевой композиции подчеркивает мысль об убийственной силе любви. Две одинаковые строфы усиливают ощущение личной трагедии лирического героя; в словах поэта звучит страшное предсказание – о гибели любимого человека. Внутри проникнутой пафосом безнадежности и обреченности формы стихотворения – повествование о последствиях «буйной слепоты страстей». Строки, создающие обрамление, стали афоризмом. Они существуют вне стихотворения, потому что в них заключена глубокая печальная по своей эмоциональной окрашенности мысль, выраженная с невероятной силой:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Восклицательный знак в конце строфы – не только средство выражения экспрессии, он еще указывает на неизбежность гибели глубокой, самоотверженной, страстной любви. Неминуемая разлука придает трагизм любви, мысль о неизбежном расставании заложена в само основание этого высокого и неземного чувства. Лирический герой неимоверно страдает, ведь он, не желая того, становится причиной духовной трагедии, гибели любимой женщины. Риторические вопросы и восклицания – яркое художественное средство, способное передать сильнейшие изменения, которые произошли с женщиной, сумевшей так самоотверженно полюбить, полюбить до полного самоотречения:
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Лирический герой преклоняется перед красотой женщины и перед силой ее страсти. Риторическое восклицание «Жизнь отреченья, жизнь страданья!» заключает в себе мысль о роковой судьбе влюбленной до самозабвения женщины. Эти строки также стали крылатыми, в них заключен глубокий обобщающий смысл. Также в стихотворении Тютчев использует излюбленный прием противопоставления. С одной стороны мы видим «толпу», которая способна втоптать в грязь самые прекрасные душевные движения. В данном случае толпа является символом жестокого общественного мнения, основанного на осуждении любого проявления человеческого поведения вне принятых моралью этого общества границ. Именно такая «толпа», враждебная естественным проявлением сильных эмоций, выносит «ужасный приговор», вторгается в святое, клеймит «незаслуженным позором» и обрекает человека на невероятные душевные муки. Несколько раз повторяется в стихотворении слово «боль», именно оно определяет то состояние любимой женщины, из которого ей уже не выйти, которое всегда будет сопровождать ее в состоянии любви:
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
Лирический герой испытывает неутихающее чувство вины перед возлюбленной за произошедшую «роковую встречу», за то, что он невольно стал палачом своей возлюбленной, слепым орудием судьбы. Драматическая история любви в этом произведении стала не только отражением частной жизни Тютчева. Поэтический дар лирика расширил границы любовного романа. Тонкий психологизм, глубокие эмоции сделали это стихотворение достоянием любовной лирики Тютчева, отразившемся во внутренней жизни каждого читателя.
В последние годы жизни в лирике Тютчева утверждалась мысль о том, что любовь, даже трагическая, - символ подлинного человеческого существования, без которого жизнь немыслима. В любовной лирике Тютчева прослеживается сложная жизнь сердца. По Тютчеву, только любовью можно спастись и «в старости глубокой», только в любви заключается смысл человеческого существования.
В историю русской поэзии Ф. И. Тютчев вошел, прежде всего, как автор философской лирики, но его перу принадлежит и ряд замечательных произведении на тему любви. Любовные и философские стихи поэта связаны общностью лирического героя, сквозными мотивами, их роднит напряженный драматизм звучания.
Если в своих философских стихотворениях поэт предстает как мыслитель, то в любовной лирике он раскрывается как психолог и топкий лирик. Многие его стихи о любви имеют автобиографический отпечаток.
Тютчев был увлекающимся, страстным человеком. Первым серьезным увлечением Тютчева стала Амалия Лерхенфельд, которую он встретил в Мюнхене в 1825 году. Ей посвящены стихотворения «Я помню время золотое...» (1836) и «Я встретил вас - и все былое...» (1870). «Прекрасная Амалия» вышла замуж за сослуживца Тютчева, а через год поэт страстно влюбился в Элеонору Петерсон и вступил с ней в брак, который продлился до 1838 года, когда она умерла. По свидетельству тех, кто знал поэта, он поседел в несколько часов, проведя ночь у гроба жены. Однако спустя год Тютчев обвенчался с красавицей Эрнестиной Дерпберг.
Вплоть до начала 1850-х годов любовь изображается Тютчевым в основном как страсть: ^Люблю глаза твои, мой друг...» (1836); «С какою негою, с какой ТОСКОЙ влюбленной...» (1837); «Еще томлюсь тоской желаний...» (1848). Поэт не только передает оттенки собственных переживаний, но и описывает эмоциональное состояние возлюбленной:
Вдруг от избытка чувств, от полноты сердечной,
Вся трепет, вся в слезах, ты повергалась
Тютчев мог быть беспощадным и трезвым в оценке женщин:
Ты любишь, ты притворствовать умеешь, -
Когда, в толпе, украдкой от людей,
Моя нога касается твоей -
Ты мне ответ даешь и не краснеешь!
Если искренняя, самоотверженная женская любовь озаряет жизнь, «как па небе звезда», то любовь лживая и притворная разрушительна:
И чувства нет в твоих очах,
И правды нет в твоих речах,
И нет души в тебе.
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении Творца!
И смысла нет в мольбе!
В элегии «Сижу, задумчив и один...» (1836) поэт сетует на невозможность возродить угасшее чувство; обращаясь к образу своей подруги со словами сожаления, вины, сочувствия, ОН прибегает к романтической метафоре сорванного цветка:
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь!
Мотивы скоротечности счастья, гибельности любви, вины перед любимой женщиной особенно характерны для стихотворений из так называемого «Денисьевского цикла» («В разлуке есть высокое значенье...», 1851; «Не говори: меня он, как и прежде, любит...», 1851 или 1852; «Она сидела на иолу...», 1858; «Весь день она лежала в забытьи...», 1864, и другие).
Е. А. Денисьевой Тютчев увлекся в 1850 году. Эта поздняя, последняя страсть продолжалась вплоть до 1864 года, когда подруга поэта умерла от чахотки. Ради любимой женщины Тютчев почти порывает с семьей, пренебрегает неудовольствием двора, навсегда губит свою весьма успешную карьеру. Однако основная тяжесть общественного осуждения обрушилась на Денисьеву: от нее отрекся отец, се тетка вынуждена была оставить свое место инспектрисы Смольного института, где учились две дочери Тютчева.
Эти обстоятельства объясняют, почему большинство стихов «Денисьевского цикла» отмечено трагедийным звучанием, как, например, это:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нее?
В стихотворении «Предопределение» (1851) любовь осмыслена как «поединок роковой» в неравной борьбе «двух сердец», а в «Близнецах» (1852) - как гибельный соблазн, родственный соблазну смерти:
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений -
Самоубийство и Любовь!
Тютчев до конца своих дней сохранил способность благоговеть перед «неразгаданной тайной» женской прелести - в одном из самых поздних своих любовных стихотворений он пишет:
Земное ль в ней очарованье,
Иль неземная благодать?
Душа хотела б ей молиться,
А сердце рвется обожать...
Любовная лирика Тютчева, представленная относительно небольшим числом произведений (творческое наследие поэта вообще невелико по объему), - уникальное явление в русской литературе. По глубине психологизма многие из его стихов сопоставимы с романами Ф. М. Достоевского - кстати, высоко ценившего творчество поэта.
Федор Иванович Тютчев — русский поэт XIX века, современник Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Отличи-тельной чертой его поэтического мировосприятия являет-ся философское осмысление тех художественных задач, которые ставил перед собой поэт. Его по праву считают тонким лириком, а его творческое наследие должно рас-сматриваться всегда в связи с его философским мировоз-зрением.
Тема любви в стихотворениях Тютчева представлена в связи с такими ключевыми понятиями как «судьба», «рок», «предопределение», «страсть». Чувство рождается, как весенний ветер, и захватывает влюбленных очарова-нием. Но Тютчев чаще обращается не к настоящему вре-мени, а к прошедшему. «Былое» больше беспокоит поэта. Стихотворения, написанные на склоне лет, специалисты условно объединяют в один цикл, названный Денисьевским (по имени Денисьевой, которой поэт посвятил мно-го стихотворений). Основная тематика цикла — самопо-жертвование, любовь, страдание русской души, «страсти роковые». «Былое» поэт воспринимает как лучшие годы, «время золотое», согревающее и через годы героя своим теплом. Особое состояние вызывают в душе переживания встречи после долгой разлуки с женщиной, в которую был когда-то влюблен. Эта «душевная полнота» застав-ляет «жизнь заговорить вновь» («Я встретил вас, и все былое...»).
В стихотворении «Предопределение» поэт определяет любовь, по преданию, как союз двух душ, которые обре-тают родство. Две души сочетаются, сливаются и долж-ны познать настоящее счастье, но тут двоих влюбленных подстерегает беда. Тютчев считает, что сердца вступают в противостояние и поражают друг друга «роковыми страстями»:
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений — Самоубийство и Любовь!
(«Близнецы»)
Роковой перелом в истории любви наступает, конечно же, в момент расставания влюбленных. Причем, поэт час-то предоставляет нам возможность задуматься о концовке страстного чувства:
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек...
(«В разлуке есть высокое значенье...»)
Философская миниатюра стала особой формой поэзии именно у Тютчева, до него четверостишия с их концент-рацией смысла и экономной формой использовались для сочинения сатирических стихотворений — эпиграмм. Та-кое высокое, как у Тютчева, использование миниатюры, то есть философские сентенции, сделали творчество поэта уникальным в своем роде. Ведь именно Тютчев раскрыл поэтический потенциал четверостишия.
Кто б ни был ты, но, встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный.
Таким образом, любовь между мужчиной и женщи-ной поднимает влюбленных на новый уровень бытия, где внешние проявления уходят на задний план, а души влюбленных приоткрывают завесу духовного мира.
Образ духовного мира у Тютчева в целом переклика-ется именно со стихийными сущностями — духи, стихии огня, ветра, морская стихия. Любовь же Тютчев видит именно как стихию, управлять которой человек не в си-лах, он может быть лишь влекомый этой стихией. Такое влечение имеет две развязки: «рано ль, поздно ль про-бужденье» или сердце «изноет наконец».
И все же влечение в направлении «роковых страстей» Тютчев находит неизбежным и естественным, как все в природе. Сравнивая любовь с весенним теплом, Тютчев дает уже положительную оценку этому чувству: «Или ве-сенняя то нега?.. Или то женская любовь?..» («Еще земли печален вид...»). Нежность чувства вызывает ассоциации с весной, молодостью, пробуждением животворных токов внутри растений и деревьев. Так же и в человеке «заки-пает кровь».
Рассмотрим стихотворение «Последняя любовь», на-писанное Тютчевым в начале 50-х годов XIX века, то есть относящееся к третьему периоду творчества поэта. Ощу-щение трагичности бытия преследует поэта. В этом сти-хотворении лирический герой восклицает: «Сияй, сияй, прощальный свет любви последней, зари вечерней!» Ге-рой просит вечерний день — образ последних лет жиз-ни — помедлить и продлить очарование. Но небо (образ самой жизни) охватывает тень (приближение смерти). Блаженством и безнадежностью называет Тютчев послед-нюю в жизни любовь:
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
Последний период творчества характеризуется потря-сением основ Тютчевского мировосприятия, картина сов-ременного поэту мира стремительно меняется, романти-ческое направление в искусстве ослабевает. Фактически Федор Тютчев завершил период романтизма в русской литературе, достойно представив ее в сокровищнице ми-рового лирико-философского наследия.
Федор Иванович Тютчев — русский поэт XIX века, современник Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Отличи-тельной чертой его поэтического мировосприятия являет-ся философское осмысление тех художественных задач, которые ставил перед собой поэт. Его по праву считают тонким лириком, а его творческое наследие должно рас-сматриваться всегда в связи с его философским мировоз-зрением.
Тема любви в стихотворениях Тютчева представлена в связи с такими ключевыми понятиями как «судьба», «рок», «предопределение», «страсть». Чувство рождается, как весенний ветер, и захватывает влюбленных очарова-нием. Но Тютчев чаще обращается не к настоящему вре-мени, а к прошедшему. «Былое» больше беспокоит поэта. Стихотворения, написанные на склоне лет, специалисты условно объединяют в один цикл, названный Денисьевским (по имени Денисьевой, которой поэт посвятил мно-го стихотворений). Основная тематика цикла — самопо-жертвование, любовь, страдание русской души, «страсти роковые». «Былое» поэт воспринимает как лучшие годы, «время золотое», согревающее и через годы героя своим теплом. Особое состояние вызывают в душе переживания встречи после долгой разлуки с женщиной, в которую был когда-то влюблен. Эта «душевная полнота» застав-ляет «жизнь заговорить вновь» («Я встретил вас, и все былое...»).
В стихотворении «Предопределение» поэт определяет любовь, по преданию, как союз двух душ, которые обре-тают родство. Две души сочетаются, сливаются и долж-ны познать настоящее счастье, но тут двоих влюбленных подстерегает беда. Тютчев считает, что сердца вступают в противостояние и поражают друг друга «роковыми страстями»:
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений — Самоубийство и Любовь!
(«Близнецы»)
Роковой перелом в истории любви наступает, конечно же, в момент расставания влюбленных. Причем, поэт час-то предоставляет нам возможность задуматься о концовке страстного чувства:
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек...
(«В разлуке есть высокое значенье...»)
Философская миниатюра стала особой формой поэзии именно у Тютчева, до него четверостишия с их концент-рацией смысла и экономной формой использовались для сочинения сатирических стихотворений — эпиграмм. Та-кое высокое, как у Тютчева, использование миниатюры, то есть философские сентенции, сделали творчество поэта уникальным в своем роде. Ведь именно Тютчев раскрыл поэтический потенциал четверостишия.
Кто б ни был ты, но, встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный.
Таким образом, любовь между мужчиной и женщи-ной поднимает влюбленных на новый уровень бытия, где внешние проявления уходят на задний план, а души влюбленных приоткрывают завесу духовного мира.
Образ духовного мира у Тютчева в целом переклика-ется именно со стихийными сущностями — духи, стихии огня, ветра, морская стихия. Любовь же Тютчев видит именно как стихию, управлять которой человек не в си-лах, он может быть лишь влекомый этой стихией. Такое влечение имеет две развязки: «рано ль, поздно ль про-бужденье» или сердце «изноет наконец».
И все же влечение в направлении «роковых страстей» Тютчев находит неизбежным и естественным, как все в природе. Сравнивая любовь с весенним теплом, Тютчев дает уже положительную оценку этому чувству: «Или ве-сенняя то нега?.. Или то женская любовь?..» («Еще земли печален вид...»). Нежность чувства вызывает ассоциации с весной, молодостью, пробуждением животворных токов внутри растений и деревьев. Так же и в человеке «заки-пает кровь».
Рассмотрим стихотворение «Последняя любовь», на-писанное Тютчевым в начале 50-х годов XIX века, то есть относящееся к третьему периоду творчества поэта. Ощу-щение трагичности бытия преследует поэта. В этом сти-хотворении лирический герой восклицает: «Сияй, сияй, прощальный свет любви последней, зари вечерней!» Ге-рой просит вечерний день — образ последних лет жиз-ни — помедлить и продлить очарование. Но небо (образ самой жизни) охватывает тень (приближение смерти). Блаженством и безнадежностью называет Тютчев послед-нюю в жизни любовь:
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
Последний период творчества характеризуется потря-сением основ Тютчевского мировосприятия, картина сов-ременного поэту мира стремительно меняется, романти-ческое направление в искусстве ослабевает. Фактически Федор Тютчев завершил период романтизма в русской литературе, достойно представив ее в сокровищнице ми-рового лирико-философского наследия.
Мотив слияния становится и символом истинной любви в лирике Тютчева . Так, вспоминая о Е.А. Денисьевой, первых счастливых, еще ничем не омраченных месяцах их любви, Тютчев пишет:
Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою она вдохнула,
Как всю себя перелила в меня.
Это слияние двух душ не приносит человеку счастья, ибо и отношения людей подчиняются все тем же законам, тем же силам - вражде и любви. Любовь - это «слиянье», но и «поединок». Характерно, что эпитет у «слиянья» и «поединка» один и тот же - «роковой», «роковое». В стихотворении «Предопределение» , написанном в первые годы любви к Е.А. Денисьевой, поэт признается:
Любовь, любовь - гласит преданье -
Союз души с душой родной -
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И... поединок роковой...
И чем одно из них нежнее
В борьбе неравной двух сердец,
Тем неизбежней и вернее,
Любя, страдая, грустно млея,
Оно изноет наконец.
В осмыслении любви можно увидеть и другой неизменный тютчевский образ: очарование. Любовь - это волшебство, но «чародеем» является сам человек, околдовавший другое сердце, другую душу и - погубивший ее:
О, не тревожь меня укорой справедливой!
Поверь, из нас из двух завидна часть твоя:
Ты любишь искренне и пламенно, а я -
Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.
И, жалкий чародей, перед волшебным миром,
Мной созданным самим, без веры я стою -
И самого себя, краснея, узнаю
Живой души твоей безжизненным кумиром.
Чрезвычайно сильно в любовной лирике Тютчева выразилась трагическая сторона человеческих отношений. Любовь - это не только слияние и борьба двух родных душ, но и неизбежная гибель того, кто подчинился роковому чувству. Источник трагедии - не только недобрая судьба, но и общество, «толпа», в конфликт с законами которых вступает любящее сердце. «У Тютчева, - пишет В.Н. Касаткина, характеризуя своеобразие звучания темы любви у поэта, - любовь становится трагедией для людей не в силу виновности одного из них, а в силу несправедливого отношения общества, толпы к любящим». При этом общество выступает как орудие недоброй судьбы:
Чему молилась ты с любовью,
Что, как святыню, берегла,
Судьба людскому суесловью
На поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей,
И ты невольно устыдилась
И тайн, и жертв, доступных ей <...>
Этот мотив рождается из драматических реалий действительных отношений Тютчева и Е.А. Денисьевой. Открывшаяся обществу любовь Е. Денисьевой, воспитанницы Смольного института, к Тютчеву, уже немолодому и семейному, сделала Е. Денисьеву, особенно в первые годы этой любви, парией в обществе. Весь тот сложный комплекс чувств, который был связан у поэта с этой любовью, - счастье разделенной любви, благоговение перед возлюбленной, сознание собственной вины в ее страданиях, понимание невозможности противостоять суровым законам общества, осудившего «незаконную страсть», - все это нашло отражение в «денисьевском цикле». Исследователи не случайно видят в героине «денисьевского цикла» предвосхищение образа Анны Карениной и некоторых психологических коллизий знаменитого толстовского романа.
Но все же доминирует в «денисьевском цикле» не мысль о губительном воздействии «толпы», а мысль о виновности человека в переживаниях и страданиях избранницы сердца. Многие стихотворения «денисьевского» цикла пронизаны чувством боли за страдания любимого человека, сознанием собственной вины в этом страдании:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепости страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Завершая стихотворение теми же строками, которые его открывали, поэт тем самым возводит как бы во всеобщий закон мысль о губительной, а не благодатной силе любви. Этот мотив настойчиво звучит во многих стихотворениях, посвященных Е.А. Денисьевой. Мысль о любви-гибели лирический герой пытается внушить, передать и лирической героине, он стремится сделать ее словами слова об истинной - губительной силе любви, как бы жаждет услышать суровый и справедливый приговор из ее уст:
Не говори: меня он, как и прежде, любит,
Мной, как и прежде, дорожит...
О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,
Хоть, вижу, нож в его руке дрожит.
То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,
Увлечена, в душе уязвлена,
Я стражду, не живу...им, им одним живу я -
Но эта жизнь!.. О, как горька она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно...
Не мерят так и лютому врагу...
Ох, я дышу еще болезненно и трудно,
Могу дышать, но жить уж не могу.
Но любовь не только неизбежная трагедия, но и свет, не только «безнадежность», но и «блаженство». Метафора последней любви - вечерняя заря. В стихотворении «Последняя любовь», где дается этот образ, Тютчев рисует картину волшебного вечера, природы, пронизанной уходящим из мира солнцем. И эта картина глубоко и точно символизирует светлую печаль, безнадежное блаженство последней человеческой любви:
<...>Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, -
Помедли, помедли, вечерний свет,
Продлись, продлись, очарованье.
Тютчевская лирика любви отчетливо обнаруживает точность закона истинного творчества, некогда сформулированного Л. Толстым: «Чем глубже зачерпнуть, тем общее всем, знакомее, роднее». Исповедь страдающего сердца только тогда становится выражением боли и других людей, когда слова и переживания предельно искренни и глубоки.
Еще одна особенность тютчевских стихотворений из «денисьевского цикла»: написанные в разные годы, они складываются в единую историю, роман в стихах, в котором читатель увидел полные драматизма перипетии любовного чувства, по которому составил историю человеческой любви. Глубокий психологизм этой лирики, поразительная точность в описании противоречивых, сложных человеческих чувств, действительно, позволяют говорить о влиянии поэта на развитие русского романа - ведущего жанра русской литературы конца XIX века.